С виду всем кажется, жизнь продолжается.
Дышится, пьется и можно не париться:
Мажется, колется, лечится, давится,
Утром колбасимся, вечером спрятаться.
Нам бы по двести бы, дома жрать нечего,
Что? В самом деле? Да ладно! Надолго ли?
Жизнь продолжается? Вот уж не знаю я…
Женщины? Нефига-нефига-нефига.
Что там с термометром? Лучше не трогайте,
Главное, чтобы все было, как надобно.
Помнишь, мы за руки? Нет? Ну! Припомни же!
Главное, чтобы все было. Но было ведь?!
Нет, я не плачу, тебе померещилось,
Это киношка такая слезливая.
Плачу я. Ладно. Меня раскусила ты…
Да, я не знаю, что будет в пятнадцатом.
Что же про Цельсия? Осень скорее бы,
Лето запарило – снова торфяники.
Муки сердечные фоном на фоне их,
Смог и жара. Так бывает в Резиновой.
Мирное время не время задуматься,
Днями, минутами жизнь не оплатим мы.
Как в анекдоте – все слухи – про Вовочку,
Ну а про нас… вряд ли кто-то задумался.
Лишь бы не депрес. А что же ты думаешь,
Так и живем мы, так в мире бывает, блин.
Ты не боишься? Да нет, ты не паришься,
С виду всем дышится, с виду не кажется.
Олег Панферов,
Россия, Москва
Родился в 1974 году, женат, воспитываю сына.
Писать стихи, сказки, фантастические и детективные рассказы начал во втором классе. В четвертом заслужил похвалу от преподавательницы русского языка и литературы, в пятом посылал четыре своих стихотворения в редакцию "Пионерской правды"
В 2005 выпустил первую книгу - фэнтезийный роман "Мир, в котором почти ничего не происходит". сайт автора:СКАЗОЧНИКИ.РУ
Прочитано 2371 раз. Голосов 1. Средняя оценка: 5
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
2) Огненная любовь вечного несгорания. 2002г. - Сергей Дегтярь Это второе стихотворение, посвящённое Ирине Григорьевой. Оно является как бы продолжением первого стихотворения "Красавица и Чудовище", но уже даёт знать о себе как о серьёзном в намерении и чувствах авторе. Платоническая любовь начинала показывать и проявлять свои чувства и одновременно звала объект к взаимным целям в жизни и пути служения. Ей было 27-28 лет и меня удивляло, почему она до сих пор ни за кого не вышла замуж. Я думал о ней как о самом святом человеке, с которым хочу разделить свою судьбу, но, она не проявляла ко мне ни малейшей заинтересованности. Церковь была большая (приблизительно 400 чел.) и люди в основном не знали своих соприхожан. Знались только на домашних группах по районам и кварталам Луганска. Средоточием жизни была только церковь, в которой пастор играл самую важную роль в душе каждого члена общины. Я себя чувствовал чужим в церкви и не нужным. А если нужным, то только для того, чтобы сдавать десятины, посещать служения и домашние группы, покупать печенье и чай для совместных встреч. Основное внимание уделялось влиятельным бизнесменам и прославлению их деятельности; слово пастора должно было приниматься как от самого Господа Бога, спорить с которым не рекомендовалось. Тотальный контроль над сознанием, жизнь чужой волей и амбициями изматывали мою душу. Я искал своё предназначение и не видел его ни в чём. Единственное, что мне необходимо было - это добрые и взаимоискренние отношения человека с человеком, но таких людей, как правило было немного. Приходилось мне проявлять эти качества, что делало меня не совсем понятным для церковных отношений по уставу. Ирина в это время была лидером евангелизационного служения и простая человеческая простота ей видимо была противопоказана. Она носила титул важного служителя, поэтому, видимо, простые не церковные отношения её никогда не устраивали. Фальш, догматическая закостенелость, сухость и фанатичная религиозность были вполне оправданными "человеческими" качествами служителя, далёкого от своих церковных собратьев. Может я так воспринимал раньше, но, это отчуждало меня постепенно от желания служить так как проповедовали в церкви.
